Полярный дневник. часть 05
Автор: Борис Мамлинб шеф-редактор продюсерского центра LBL-Сибирь
 Все статьи на QRZ.RU Экспорт статей с сервера QRZ.RU Все статьи
категории "DX-экспедиции"
|
Полярный дневник |
Статья взята с сайта RRC с разрешения автора
Полярный дневник
ПЯТАЯ СЕРИЯ
Борис Мамлин,
шеф-редактор продюсерского центра LBL-Сибирь,
журналист и участник полярной высокоширотной
кинорадиоэкспедиции "Затерянные острова".
Патрон в патроннике, героическая поза принята, красивый лакированный приклад дорогой игрушки элегантно оттеняет вороненая сталь. Вот сейчас...
Щелчок - ничего.
Рассказов передергивает затвор и на снег выпадает красненький патрончик.
-Осечка!
Вторая попытка. Еще один патрончик на снегу. И еще. И еще. Женя смотрит на свое ружье в полном недоумении:
-В первый раз такое! Может патроны бракованные?
В голове подленькие мысли о том, что могло быть, если бы прямо сейчас нас захотел съесть Хозяин, и что в следующий раз в торосы мы пойдем со Славой и его менее эффектным, но более надежным <Лосем>. А вот и они - <Лось> со Славой и научно-охотничьим взглядом на окружающую действительность:
-Смазка, наверное, замерзла - Слава смотрит на капсюль, пытаясь разглядеть вмятину от ударника:
-Спуска нет, удара. Похоже, смазка не для мороза.
Пощелкав затвором, Слава прикладывается, нажимает на курок и <Ремингтон> негромко, но внушительно бабахает. Заработал. Будем надеяться, что он будет делать это и в дальнейшем.
Пользуясь шикарной погодой, достаем флаги спонсоров и фотографируемся с ними на фоне нашего небольшого лагеря. Флагов много - помогли нам действительно здорово, помогли всем, начиная от колбасы из Новосибирска, масла из соседнего с Викторией (RA0BM) магазинчика и заканчивая огромными деньгами <Норильского Никеля>, благодаря которому все это вообще состоялось. И хотя кодекс профессиональной этики требует от меня патетического и независимого журналистского молчания вместо <Норильского Никеля>, я бесплатно пишу и открыто говорю об этом.
Потому что во все времена, во всем мире географические открытия и экспедиции делались либо на собственные деньги путешественников, либо при помощи пожертвований. Остров Диксон, с которого мы стартовали, знаете почему так называется? Потому что генеральным спонсором норвежцев, которые его когда-то открыли, был купец с такой фамилией. И когда Петроград стал Ленинградом, а Екатеринбург Свердловском, Диксон остался Диксоном. В мире есть немного справедливости.
Конечно, иногда и государство активно поддерживает путешественников, но как правило, в государстве этом или абсолютная монархия, как некогда у испанцев с португальцами, или победивший социализм, как сами знаете где, или Третий Рейх. В то время как у нас Иван Дмитрич Папанин (UPOL) сотоварищи на льдинах плавал , дальние бомбардировщики люфтваффе Германии совершили не менее увлекательное и захватывающее путешествие - долетели до Антарктиды и сбросили на нее какое-то дикое количество специальных вымпелов со свастикой, а затем доложили фюреру, что у Германии теперь есть тридцать восемь тысяч огороженных и помеченных квадратных километров антарктической земли. Есть такая легенда. А из области сермяжной правды - полет германского дирижабля <Граф Цеппелин> и по-немецки педантичное картографирование всего, что им попалось, от любимого фатерлянда до Земли Франца-Иосифа. Мы в это время, в общем-то тоже зря времени не теряли - наметили себе на карте клин от западной до восточной оконечности СССР с вершиной на Северном полюсе и объявили на весь мир о том, что все острова, моря, льды, проливы и прочее не что иное как Советские полярные владения. Сейчас (только сейчас!) это же пытаются сделать Канада, Норвегия и кто-то там еще. А у нас к этому времени вместо научных станций - рога на батарейках...
Я не вдаюсь в подробности и даты и не слежу за исторической последовательностью - главное, что здесь, в Арктике, все время кто-то куда-то плавал, летал, ходил, измерял, поднимал флаги и проводил (иногда) партийные собрания, исследовал, совершал подвиги - в общем, жил богатой жизнью и демонстрировал соседям, что это наше. И теперь на всех мировых картах, как поется в одной песне, есть надписи на русском языке. И какой-нибудь янки у себя в жаркой Калифорнии, сидя за трансивером, старательно выговаривает вслед за Юрой Зарубой:
- U - SHA - KO - VA. Ушакова, то есть.
А государственный престиж, знаете ли, он и в Арктике престиж.
Пока он там в своей Калифорнии выговаривает, неистощимый кладезь Владимир Семеныч Чуков рассказывает еще одну чудную историю. В составе архипелага ЗФИ, так бывалые полярники называют Землю Франца-Иосифа, есть небольшой островок - Земля Александры. И во время Второй Мировой войны, на этом самом островке, в считанных километрах друг от друга, располагались две полярные станции. Советская и немецкая. Горят города, тонут корабли и подводные лодки, сталкиваются гигантские армии, война до самой Африки. А на Александре никто никого в плен не берет, никто никого не убивает и не мучит. Лишь настороженно наблюдают друг за другом и передают шифрованные метеосводки на <большую землю>. Почему? Неизвестно. Может потому, что в огромной ледяной Арктике, на маленьком острове, мрачной и бесконечной ночью и таким же бесконечным днем легче живется от того, что знаешь: недалеко люди, пусть расово неполноценные, пусть противники в кровавой войне, но живые и рядом в безлюдной пустыне...
А может приказа не было - другие проблемы командование занимали. Кончилось все тем, что немцы, откушавши больного и заразного медведя, тотально позаболели и были эвакуированы своими с острова, чему свидетели бдительные советские полярники.
Вертолет появляется в небе в тот момент, когда мы заканчиваем убирать палатку. Он проносится над нами и сделав круг, приземляется неподалеку, а затем подпрыгивает и боком, скачками подлетает к нам, как какая-то оранжевая ворона. Вертолетчики - молодцы, заботятся, чтобы нам было ближе таскать свои две с половиной тонны. А вообще, техника посадки здесь своеобразная. Сначала вертолет лишь слегка касается снега, готовый в любой момент оторваться. В этот самый момент из него выпрыгивает кто-нибудь из экипажа, чаще всего бортинженер, и внимательно смотрит, что там, под шасси - может трещина во льду, может снег слишком глубокий, и все такое. И только после его сигнала <вертушка> наваливается на грешную землю всеми своими тоннами и глушит двигатель.
Встречаемся, как родные, довольно быстро грузим пожитки (честно говоря, поднадоел уже этот престиж!) прощальное фото на фоне вертолета и впервые за неделю тепло и не дует...
...Остров Домашний - это такая голая каменистая коса длиной метров сто пятьдесят - двести и шириной не больше десяти. Коса прилично возвышается над океаном и продувается всем, что здесь дует. Дует достаточно противно - Северная Земля. С севера, почти на уровне воды, у косы есть совсем небольшой аппендикс. Там и стоял домик первой Северо-земельной экспедиции Георгия Ушакова и Николая Урванцева, поставленный ими еще в 1930 году. Сейчас домик перенесли на остров Средний, он совсем рядом, километрах в двух. Мы приземлились на Домашнем, чтобы постоять рядом с могилой Георгия Алексеевича Ушакова, который завещал похоронить себя на этом острове. У нас его портрет и букет сухих цветов, которые передала Чукову дочь Ушакова, Маола Георгиевна. Несмотря на свой почтенный (в районе восьмидесяти) возраст, она собиралась в эту экспедицию с нами. Но что-то не получилось. С одной стороны оно и к лучшему - тяжело все это и в неполные тридцать. А с другой - очень хотелось бы поговорить с ней. Чем жили они, как переносили далекие и безумно в те годы рискованные походы отца, что осталось от него в ее памяти?
Потому что за семь с половиной лет жизни моей Сашки носит меня по миру с не меньшей регулярностью и как-то очень подолгу...
Может пора заканчивать? Это был бы очень важный разговор.
Мы уже на Среднем. Теперь, как родных, нас встречают суровые в прошлый раз пограничники. Мы ночуем у них в спортзале. Вынимаем из вертолета свои рюкзаки - здесь есть баня! Тащить их на заставу на себе - приятного мало, а единственный КрАЗ, именуемый <Крайслером> и способный их перевезти, выведен из строя, грубо говоря, сломан. И. О. начальника заставы старший лейтенант Дудник принимает вполне военное решение. Звучит команда и к вертолету подъезжает грейдер, знаете, такой, с длинным хоботом, а на конце хобота передние колеса. Мы навешиваем на машину рюкзаки и она осторожно отправляется в путь. Первый в мире багажный грейдер выглядит потрясающе!
Вы думаете, после недельного немытия мы все помчались в баню? Правильно. Радиолюбительская фракция экспедиции прихватила с собой антенну, трансивер и усилитель и злоупотребив природной добротой командира отправилась все это устанавливать, с явным намерением провести ночь в общении на короткой волне. И хотя Средний не представляет особой радиоценности, мировая общественность, взбудораженная работой с острова Ушакова, решила отслеживать каждый наш шаг. Как только в эфир полетели позывные экспедиции - RS0B, он отозвался свистом и хрипом радиолюбителей, перекрикивающих друг друга в надежде быть услышанными и отвеченными, а мы, поснимав это дело, отправились в скромную (но какая нам, нормальным людям, разница?!!!) пограничную баню.
Почта сюда попадает с попутными <бортами>, то есть раз в три-четыре месяца. Спутник, который ретранслирует телевизионный сигнал в эти края, то ли с неба упал, то ли другая какая напасть с ним приключилась, только не показывает телевизор на Среднем месяцев эдак пять. Ближайший театр, газетный киоск или кинематограф - в Норильске, это дальше чем Северный полюс.
Романтика! В девяносто восьмом, здесь, на Среднем, я спросил бойцов, тащивших куда-то баллон с ацетиленом, откуда они родом.
- С Архангельска.
- С Дагестана...
Зачем <С Дагестана> отправляют служить на остров Средний? Наверное, чтобы Родину крепче любили. Мы сидим в спортзале, за теннисным столом, убранным вареной олениной, вкуснейшим хлебом из пограничной пекарни и иными средствами объединения народа и армии и расспрашиваем отцов-командиров, которые старше своих подчиненных максимум лет на пять, о здешнем житье. Практически все, кто сегодня здесь служит, призваны из Коми. Жизнь как на острове - то, что на материке разрешается походом в магазин каких-нибудь канцтоваров или продуктов, на заставе ждут по три-четыре месяца. Фотопленка закончилась? Батарейки сели? Солдата какой-нибудь безделуш... пардон, ценным подарком наградить? Вертись как хочешь, командир! Из культурно-массовых развлечений - потрепанный <видик> с засмотренными до дурноты видеокассетами.
Все. Начинаем рыться в рюкзаках в поисках какой-нибудь <гуманитарной помощи>. Кто-то находит ручки, прихваченные с собой сувениры из своих городов и прочую мелочь. У меня новый неисписанный блокнот и куча наклеек и вымпелов корпорации <Сибирское здоровье>. Расстаюсь без сожаления - теперь этим будут награждать бдительных защитников полярных рубежей нашей Родины! Командир просит - подпиши блокнот, один ефрейтор как раз блокнот заказывал. Беру у командира адрес заставы - вернемся в Новосибирск, кину клич по друзьям-товарищам, соберем кассеты с фильмами, которые годами стоят на полках и отправим сюда. Может когда-нибудь дойдет. Три часа ночи. За окном светло, в спальне, где отдыхает застава, окна заклеены темной бумагой. Дневальные, которым спать не положено, хоронясь от начальства в умывальнике и других укромных уголках небольшого барака, стреляют у нас сигареты. Наверное, не только у меня возникает странное чувство, будто я сам здесь служу - так все это знакомо.
Берем фотоаппарат и идем фотографироваться рядом с пограничным столбом - главным символом государственного суверенитета. Столбами, конечно, здесь ничего не огорожено - столб стоит внутри казармы, напротив входа. Вылавливаем какого-то пограничника, ставим его рядом и фотографируемся по очереди. Берем у него домашний адрес и обещаем прислать фотографию. Обязательно пошлем. Дело чести.
В комнате, где стоит трансивер, по прежнему ажиотаж и крики в микрофон на всевозможных языках - поток желающих засвидетельствовать нам свое почтение не ослабевает. Похоже, это на всю ночь. Хотя ночи-то уже осталось...
Надо идти поспать хоть эти остатки. Завтра трудный день - нам предстоит долететь до острова Уединения, разбить там лагерь, установить антенны и запечатлеть все это для будущего фильма... Нахожу в спортзале свободную кровать (спортзал пограничников в апреле-мае превращается в гостиницу для путешествующих) и медленно проваливаюсь в тепло(!) под храп товарищей и писк полуслепых щенят пограничной собаки, для которой спортзал еще и родильное отделение...
Бессердечная мамаша прячет от детей оленьи кости с остатками мяса в драном матраце, а они, даром что слепые, лезут за ним так что вата летит...
| Просмотров всего 10,179, сегодня 1 |
Обновлено 20.10.2001 21:08:41 Статью прислал - Борис Мамлинб шеф-редактор продюсерского центра LBL-Сибирь Источник: http://robinsons.ru/ |
| Все статьи Экспорт статей с сервера QRZ.RU |
Рейтинг читателей этой статьи |
11140
