Обсуждение новости Клуб "Пятый Океан" - дни активности, посвященные 90-летию Полярной авиации 1-7 м...

P.S.: От себя добавлю немного. Когда пурга делала паузу, нам удавалось улететь: "Прилетела птичка", - так любя всегда говорим. Звук приближающегося вертолёта знаком многим бывалым - всегда вызывает небольшое волнение и радость от предчувствия скорой встречи с родными и близкими на Большой земле. Светлая память ушедшим навсегда полярным лётчикам, а живым здоровья, сил и наш традиционный низкий поклон. Всегда благодарим их за отважную работу. Доставляли нас на полярные станции и обратно на Большую землю, доставляли нам продовольствие с Большой земли. Некоторых коллег увозили в последний путь. Береги себя и близких. Быть добру! Мой краткий очерк про северные дела минувших лет: http://qst.su/?p=1783 73! Эдуард Прудкий RA3III

III Это было жуткое нарушение всех существовавших инструкций, ему бы влетело по первое число, узнай Москва, потому я и не написал тогда об этом. Его поступок не был хулиганством, он спасал тогда ситуацию, в которой оказалось множество людей. Оба брата Олега Охонского были летчиками, летали на пассажирских лайнерах и даже, если не ошибаюсь, на международных линиях. Отец - тоже летчик, Герой соцтруда, занимал большую, очень большую должность в Министерстве гражданской авиации. То есть это я к тому, что Олег, если бы захотел, тоже сажал бы свой самолет в Париже и Сингапуре. Но он предпочел другое: жизнь в продуваемом всеми ветрами бараке в поселке Черский, рискованные полеты в высоких широтах. Мне кажется, я понимаю, отчего рейсам в Париж и Сингапур он предпочел посадки на запорошенные снегом аэродромы Чокурдаха, Тикси, Мыса Шмидта, острова Жохова и ледовые полосы дрейфующих станций. Да ведь это и каждому, должно быть, ясно. /Снегирев В.Н./

II Потому что лучше других знал, как тонка грань между жизнью и смертью. Летчики запускали сначала один двигатель, тот обволакивался сизым дымом, чихал, кашлял, потом набирал обороты. Затем начинал рычать второй. Внутри самолета был дикий холод, но постепенно, когда взлетали, быт налаживался. Олег доверял штурвал правому пилоту, выходил к нам, пили чай и подначивали друг друга, потому что, как известно, "полярная авиация держится на заклепках и на подъебках". Но я видел, что он все время прислушивается к тому, как работают моторы - словно врач, который слушает сердце. Самолет этот был очень неприхотлив и надежен. Он проработал в наших небесах больше 35 лет. Возил все: пассажиров (иногда очень даже сановитых), бочки с горючим, оружие повстанцам, почту, выполнял множество всяких авиаработ. Однажды, когда потребовалось, Охонский посадил свой Ил-14 (не лыжи, колесное шасси) на неподготовленную льдину вблизи полюса, просто на лед, как тогда говорили "с подбором".

Здравствуйте! По теме полярной авиации. Краткий очерк от Владимира Николаевича Снегирева. "Ил-14" I Пилот полярной авиации Олег Охонский, когда принимал пассажиров на борт, то всегда тихонечко, как бы про себя, говорил: "Здравствуйте, покойнички"! А когда по прилету прощался с пассажирами, то говорил так: "До свиданья, счастливчики"! Олег больше десяти тысяч часов провел в небе над Ледовитым океаном. Там, где нет запасных аэродромов, и в ту пору не было спутниковой навигации и никаких других штучек, способных вести самолет верным курсом. Он мог полагаться только на себя и на свой экипаж. Летал он на самолете Ил-14, а базировался в поселке Черский, это недалеко от устья Колымы. Колымо-Индигирский авиаотряд (осколок полярной авиации) обслуживал все, что было к северу от материка: островные обсерватории, дрейфующие станции "СП", сезонные экспедиции в районе полюса. Взобравшись по стремянке в самолет и проходя мимо пассажиров к себе в кабину, Олег всегда бормотал про покойничков.