RP76OSR

Июнь 1941 года поселок Норильск встретил в трудовых заботах. В мае была закончена кладка фундамента первой трубы Большого металлургического (ныне - никелевого) завода. 15 июня установлены первые металлоконструкции корпуса Теплоэлектроцентрали (ТЭЦ). К этому времени уже работали Малый металлургический завод, Механический завод, агломерационная и опытная обогатительные фабрики, три угольные и три рудные штольни, химическая лаборатория, железная дорога Дудинка – Норильск – Валек, аэропорт.

Трофим Яковлевич Гармаш (собиратель истории города и комбината, создавший многолетний труд «Историко-географическая и социологическая справка о Таймыре, Норильске и комбинате») в своей рукописи «Военная быль комбината», хранящейся в библиотечном фонде городского архива, пишет о первом дне войны:

«Был обычный выходной… Воскресное июньское утро. На стадионе парни гоняли в футбол. Многие норильчане отдыхали в тундре на Вальке. Но комбинат работал. Дымили трубы заводов.

На Октябрьской улице, в деревянном двухэтажном доме управления комбината, по случаю выходного дня было тихо и пусто, только у коммутатора дежурил А.И. Поляков. Перед ним на щитке три красные лампочки: они загорались по вызову начальника комбината А.А. Панюкова, главного инженера В.С. Зверева и начальника управления строительства Н.В. Волохова.

В четыре часа тридцать минут по норильскому времени загорелась лампочка Волохова. Поляков поднял трубку. Волохов приказал:

– Вызвать к начальнику комбината всех начальников предприятий, цехов, стройучастков и прочих подразделений, независимо от того, где они сейчас находятся. Если кого не найдете, – доложите мне.

Три часа Поляков звонил, вызывал, посылала искать, находил».

На экстренном совещании стало известно, что началась война. Первый «военный» приказ А.Панюкова по Норильскому комбинату и лагерю НКВД СССР № 309 гласил:

« 1. С сего числа впредь до особого распоряжения прекратить увольнение в очередной отпуск с выездом из Норильска сотрудников комбината и лагеря.

2. В особых случаях очередной отпуск с выездом предоставлять лишь с моего разрешения.

3. Начальнику отдела кадров т. Астахову:

лицам, которым предоставлен очередной отпуск с выездом из Норильска и находящимся в настоящее время в Норильске, предоставленные отпуска аннулировать и предложить этим лицам немедленно приступить к работе;

всех сотрудников комбината и лагеря, находящихся в очередном отпуске вне Норильска, немедленно, путем телеграфного вызова, вернуть из отпусков».

Вторым приказом от 22 июня 1941 года была учреждена должность ответственного дежурного по Норильскому комбинату и лагерю НКВД. Согласно инструкции эти лица (список фамилий прилагался) подчинялись только начальнику комбината, а в случае необходимости могли принимать решения и от своего имени. В их полномочия входил контроль за всем происходящим на территории лагеря и производственных объектах, вызов на эти объекты руководителей, обеспечение получения и доставки срочных служебных телеграмм и радиограмм. Дежурный приступал к работе с 19 часов до 9 часов утра. Для оперативности ему предоставлялся личный курьер и легковая автомашина.

24 июня весь личный состав военизированной охраны лагеря был переведен на военное положение. На «вохровцев» с этого дня распространялся Устав дисциплинарной службы Красной Армии издания 1940 года, увольнения и отпуска запрещались.

Уже в первые дни войны к норильскому военкому стали нести заявления добровольцы с просьбами отправить их на фронт. Заявления принимались, а тем временем ждали разъяснений из Москвы, ведь теперь было ясно, что задачи Норильского комбината по скорейшему производству товарного никеля и меди стали не просто первоочередными. Они стали жизненно важными для страны – норильский металл, входящий в состав танковой брони, был необходим фронту. В условиях особого, «островного» положения Норильска, экстремальных климатических условий и надвигающихся трудностей военного времени встала необходимость мобилизации всех внутренних ресурсов комбината. Использование всех без исключения ресурсов должно было быть направлено на подготовку широкого фронта дальнейшего строительства комбината. И это в условиях нехватки самого необходимого! Не хватало бумаги, цемента, электроэнергии, топлива, продуктов питания и спецодежды. Руководство комбината призывало работать в условиях строжайшей экономии. Отделу коммунального хозяйства необходимо было представить план потребления топлива, электроэнергии и воды. Экономили на всем. Так, в приказе № 313 от 25 июня 1941 года предписывалось всем начальникам отделов, управлений и подразделений комбината и лагеря немедленно принять «самые решительные меры по наведению жесткого режима экономии в расходовании бумаги на канцелярские нужды». Бухгалтерскому и финансовому отделам (вероятно, самым «бумагозатратным» в ходе своей деятельности) предлагалось пересмотреть все формы бухгалтерской и статистической отчетности, а также форму бланков с целью сведения расходования бумаги к минимуму.

Отдельным приказом от 24 июня руководителям Отдела технического снабжения комбината, деревообрабатывающего завода, начальникам всех строительных цехов необходимо было сдавать все имеющиеся у них дровяные отходы на специальные склады коммунального хозяйства. Сэкономленные дранку и щепу продавали населению по строго установленным ценам.

В конце сентября 1941-го в преддверии наступления зимы и полярной ночи, вступил в силу приказ № 498 «О строжайшей экономии расходования электроламп». Лампы отпускались строго по разнарядкам, в жилых помещениях поселка и лагеря запрещалось использование ламп мощностью более 75 ватт (они изымались для освещения производственных объектов), освещение каких-либо объектов в светлое время суток и в нерабочее время запрещалось.

Перед строителями комбината стояли серьезные задачи – возведение ТЭЦ, Большого металлургического завода (БМЗ), которое должно было завершить в кратчайшие сроки. Бетонирование фундамента БМЗ началось еще в апреле 1940 года. Работы велись круглосуточно. Катастрофически не хватало стройматериалов, особенно цемента. Чтобы существенно снизить потери, было запрещено расходование цемента для всех видов строительных работ (а именно – кладка стен, штукатурка, изготовление шлакоблоков), где можно было применить какие-либо другие связывающие материалы. К концу декабря началось производство цемента на базе известняков местного далдыканского месторождения.

Осенью 1941 года в целях «фактического выявления ценностей во всех подразделениях комбината…, а также выявления сверхнормальных запасов в порядке мобилизации внутренних ресурсов» была проведена полная инвентаризация всех товарно-материальных ценностей, вещдовольствия на складах и в эксплуатации, полуфабрикатов и готовой продукции, а также денежных средств и расчетов всех видов. Все средства и материалы были направлены на форсирование промышленной стройки. Тогда же была утверждена «Временная инструкция по проектированию промышленных предприятий в условиях военного времени», в которой было сказано: «Разрешить отступления от санитарных, противопожарных и других норм… Асфальтированных тротуаров не устраивать…. Исключить из планов строительства: школы, клубы, кино и другие культурно-бытовые учреждения… Новые цеха проектировать без бытовых пристроек… Отказаться от штукатурки стен и покрытия их масляной краской… Столярные изделия допускается не красить…».

Конечно, инструкция эта была чрезвычайной. Норильчане отказались от всего, без чего можно было хоть как-то обойтись.

Проводилась идеологическая работа среди населения. Приказом от 25 июля в поселке Норильск был создан штаб ПВО, во всех отделах, управлениях, цехах и подразделениях вводилось обязательное обучение рабочих и служащих по 28-часовой программе противовоздушной и противохимической обороны. Были также сформированы команды медико-санитарной и даже ветеринарной (гужевой транспорт являлся основным – лошадей берегли!) защиты.

В связи с военным положением жители Норильска (который, кстати, и без того являлся режимным объектом) призывались к особой бдительности. В июле по распоряжению А.А.Панюкова была произведена проверка хранения деловых бумаг в здании главной конторы комбината. Проверка установила, что ящики столов, где хранились деловые бумаги, были открыты, заместитель начальника Управления строительства оставил на видном месте ключ, а его руководитель тов. М. «удосужился не закрыть ящик, где находилась секретная переписка». Виновные получили строгий выговор, а управделами комбината тов. Бейер получил указание регулярно контролировать все конторы.

День 22 июня стал последним выходным для заключенных норильского лагеря. Ближайшее воскресенье 29 июня для всех з/к и части вольнонаемных, чей труд был связан с работой з/к, объявили рабочим днем. Для заключенных установили 12-ти часовой рабочий день (кроме тех, кто работал под землей и во вредных условиях), так же был увеличен рабочий день для вольнонаемных. Таких приказов будет за годы войны много. Люди работали, перевыполняя норму, потому что знали – их труд необходим Родине.

Из «Военной были комбината» Т.Я.Гармаша:

«Поздно вечером второго дня войны в кабинет начальника комбината вошли Зверев и начальник политодела Козловский. Сели за стол напротив Панюкова и Зверев сказал:

– Записывай, Александр Алексеевич! Не выполнивших нормы не было. Многие – перевыполнили. Очень многие. Всех тебе сейчас не назову, - списки у начальников цехов. А пока запиши: на руднике у Карлюкова бурильщики Максименко, Богаев, Герасимович и Мурыгин по две нормы дали. И на ремонтно-механическом Гончаров и Новиков на чугунном литье дали по три с половиной нормы. Они там через всю стену лозунг повесили: «Зальем металлом фашистскую гадину!»

Никто не знал тогда, что война – это не на несколько месяцев, и даже не на год, а на долгие четыре года. Не знали, но чувствовали, какая новая тяжелая ответственность ложится на комбинат за выполнение планов военного времени.

Из приказа А. Панюкова № 404 от 15 августа 1941 года: «О подготовке к работе в осенне-зимний период 1941-42 года»:

«Все, чем располагает Комбинат на этот период – рабсила, электротепловая энергия, материалы, оборудование и транспорт должно быть использовано с максимальным эффектом и подчинено решению основных ближайших задач Комбината – обеспечению своевременного-досрочного ввода в эксплуатацию главных пусковых объектов: комплекса цехов БМЗ и ММЗ, коксохимзавода, ТЭЦ; насосной №2 и водовода, а также с ними сооружений и предприятий ».

Таким было первое военное норильское лето. Впереди – годы лишений, напряженного труда, но главное – трудовых подвигов и стойкости норильчан (лагерников и вольнонаемных – вряд ли имеет значение), строивших город и комбинат на вечной мерзлоте.